Владыка, не дожидаясь отмашки свыше, словно заправский большевик начала прошлого века мотается по промышленным предприятиям и проводит агитацию в пользу восстановления собора по подписке. В ходе которой и сам владыка расписывается в своем неверии то ли в существование бога, то ли в его всемогущество и других вводит в соблазн. Поскольку действует в духе самой безбожной из всех народных пословиц: на бога, знаете ли, надейся, а сам не плошай! Большевики-то только собор взорвали, а владыка подрывает основы веры…

Хотя, возможно, что бог, словно кардинал Ришелье, даровал своим слугам доверенность за своей подписью на право совершения любых сделок без дальнейших согласований. Пути господни неисповедимы, и не всегда можно понять конечным человеческим разумом, где кончается вера в бога и начинается ропот против него.

Еще забавнее было узнать изо уст иерарха православной церкви истинную причину, побудившую его перейти Рубикон. Оказывается, подвиг его на строительство Главного Храма нашей неглавной области пример соседней… Мордовии. А что же такого необычного случилось в Мордовии? Там добились безоговорочного исполнения десяти заповедей, построили Царствие Небесное на земле или, по крайней мере, преобразили Саранск в Град божий в духе блаженного Августина?

Никак нет-с, и разбойничьи набеги на Пензу, которые совершают тамошние жители с постоянством степных кочевников Х1V века – лучшее тому подтверждение. Но там размахнулись на что-то огромное относительно размеров самой государственности. Что ж, такова природа человека: то, что у него имеется, ему не нужно. Ему нужно то, что есть у соседа.

Храм на крови

Отрадно, что владыка оставил хотя бы поползновения уподобиться в строительстве стольному граду Москве, где Храм Христа Спасителя был воссоздан буквально со скоростью арабской сказки, в которой основным подрядчиком выступает джин. Возможности Пензы и Москвы, которая, словно раковая опухоль, высасывает из страны все соки, просто не сопоставимы. Надо быть очень смелым человеком, чтобы уверять окружающих, что Храм Христа Спасителя в Москве, эта раковая опухоль на раковой опухоли, построенный за счет вымирания ограбленного народа – это символ нравственности. В том числе и в духе Христа.

Хотя, если внимательно присмотреться, нынешние нравы отражены в нем очень даже неплохо. В особенности та заповедь закона – только не божьего, а воровского – с усиленной проповеди которого начались рыночные преобразования и возрождение православия: «умри ты сегодня, а я завтра». Тенденция, однако.

И в богоспасаемом Саранске люди счастливее и милосерднее не стали. Пусть мне на том свете сковородку лизать придется, но эти качества вообще находятся в обратном отношении к числу церковных строений. К милосердию они имеют такое же отдаленное отношение, как каменная кладка прежнего собора к монолитной коробке нынешнего. Во всяком случае, под стенами Храма Христа Спасителя в Москве, воздвигнутого в память о войне 1812 года, за время его строительства – а это краткий миг с точки зрения вечности -- было подобрано больше умерших с диагнозом «недоедание и переохлаждение», чем потеряла Россия в сражении при Бородино. «Дорога к храму» оказалась вымощенной человеческими костями. Вне зависимости от того, что созидается в нашей стране, Санкт-Петербург или Град Божий, человеческий материал расходуется с купеческим размахом. Собор им. Христа Спасителя был построен явно не для тех, с кем Он делил трапезу и кому обещал Царствие Небесное. Нынешние священники с ними трапезу разделить не спешат. Хотя Спаситель завещал отдать одну ризу нуждающемуся, если у вас две.